Cтранник шел вдоль границы дремучего леса прочь от родных земель, в память о которых осталась лишь старая лютня да шрамы на сердце. Ему не осталось места в мире, научившемся лгать и наносить удары в спину. Он ушел на поиски Дома, который примет его, и который он сможет принять. Дома, где нет лжи, где все - братья и сестры, дорожащие своей Семьей. Дома, где песнь души не угаснет под куполом мирской суеты и безразличия. Дома, в котором он найдет Семью...

В нескольких шагах от человека кто-то закопошился за кустами - из засады, по-шакальи ухмыляясь, вышли пятеро вооруженных орков и подняли двусторонние секиры. Означать это могло лишь одно - бой насмерть. В поединке с теми, кто поклоняется идолам слепого кровопролития, нужно успеть достать оружие. Слова - пусты. Ловкий уход от двух секир с обеих сторон, секущий удар по ногам, добивающий - в лоб. Другой орк даже не успел понять, как тонкое лезвие прошло меж пластин грудного панциря. Тут же обманный ход, уход из-под секиры, еще удар, парирующий выпад... Беспристрастная сталь недолго высекала искры: пять бездыханных тел лежало у ног Странника, но и самого его свалили с ног полученные раны…

...Чарующий эльфийский напев сквозь пелену забытья донесся до сознания Странника. Он приоткрыл глаза. Солнце уже скрылось за лесом, и закатные лучи золотили верхушки деревьев. Рядом сидела юная эльфийка и, едва касаясь струн, играла на лютне воина; на большом листе подорожника стояло лечебное снадобье.

- Я проходила неподалеку отсюда. Сожалею, что не успела помочь в бою, но рада, что успела раньше гулей... – девушка бросила бесстрастный взгляд на поверженных орков. – В последнее время нападения на путников участились.

- Спасибо... - растерянно произнес воин. - Простите, за хлопоты... Я – Элессар, Странник... Невмоготу стало мириться с бесчестием там, где я жил, потому и ушел в поисках нового Дома... Семьи...

- А я – Мелавэн, Страж Леса... Знаете что... - эльфийка проницательно посмотрела ему в глаза, - Вы должны увидеть кое-что. Пойдемте!

Воин и не ждал, что подняться будет так легко: раны лишь слегка ныли, усталости почти не чувствовалось. Следуя за эльфийкой, он уже не удивлялся ни тому, как, подчиняясь голосу дочери Старшего Народа, раздвигаются переплетения терновника и ежевичных лоз; ни эльфийскому городу в кронах величественных серебристых мэллорнов; ни танцующему облаку светлячков, услужливо разгоняющему сгущающийся сумрак. Он не удивлялся ничему увиденному, но восхищался всем, как дитя. Пахло приятной прохладой и ароматом листвы. Они шли на поющие голоса и вышли на опушку леса, к костру, вокруг которого собрались эльфы и гномы, люди и феи, и те, в чьих жилах текла кровь разных Народов. Собравшиеся у огня радушно приветствовали Странника, предложив присесть рядом с ними и поведать свою историю. Услышав повесть воина, один рослый полуэльф широко улыбнулся и попросил передать ему старую лютню. Песнь, сначала тихо, а затем все уверенней расправляя крылья, полетела вокруг костра. Она коснулась и души Странника, поведав о том, чем жива истинная Семья. Ему казалось, что эта песнь жила в нем с той самой поры, когда он сделал свой первый вдох... Он понял – здесь его место.

- Мне кажется, я, наконец, нашел то, что так давно искал... Можно мне.. остаться с вами?

Серебристая ветвь мэллорна легла в ладони воина, и сидевший рядом Верховный эльф ответствовал ему:

- Дух Леса – в тебе, Элессар.

А песнь лилась...

Застывшее время стекает янтарной смолой,
Неясные тени, как эхо неведомой битвы,
Все зыбко и призрачно в мире, и лишь надо мной
Склонилась зеленая ветка и шепчет молитвы.
Пусть буйными красками манят иные миры,
Но мне не уйти от судьбы - возвращаюсь, и снова
Читает ладонь по изгибам шершавой коры
Историю жизни великого рода лесного.